Даже представить себе не могла, что Спарта находилась среди такой неземной красоты. Давно уже я не видела таких поразительных пейзажей, как вокруг Спарты, от которых захватывает дух и слезы наворачиваются на глаза.
Спартанский акрополь весь зарос оливковыми деревьями, некоторые из которых если и не видели, как уходили на бой 300 спартанцев, то во всяком случае крестоносцев вполне могли застать. А вокруг, куда ни глянь, совершенно поразительные линии гор.
Но потом возникают вопросы. Каким образом спартанцы, жившие среди этой невероятной, возвышающей душу красоты, могли думать только о войне? Я понимаю, что многие рассказы о Спарте — выдумки. Детей со скалы не сбрасывали. В той расщелине, куда спартанцы бросали людей, обреченных на смерть, детских скелетов не найдено. А казнили, сбрасывая со скалы, не только спартанцы, но и утонченные афиняне, и фиванцы…
Не было никакого мальчика, который прятал под одеждой лисенка, пока тот не прогрыз ему все внутренности. Почему лисенок не вырвался у него из рук, а принялся его грызть? Почему никто из старших не заметил, что мальчик истекает кровью? Это все страшилки.
Но Спарта действительно была малоприятным государством. Как замечательно сегодня сказал наш гид Сократ, спартанские законы "подморозили" развитие полиса. В то время, как в других местах развивалась торговля, расширялись связи с другими городами и странами, а одновременно поднималась культура, спартанцы заботились только о том, как удержать завоеванные ими земли, отправляли молодежь убивать покоренных илотов, сохраняли у себя государственную экономику, вместо денег использовали железные прутья — длинные, чтобы их нельзя было спрятать, и хрупкие, чтобы их даже в хозяйстве нельзя было использовать.
Детей воспитывало государство, взрослые мужчины жили в общежитиях, тайком прокрадываясь к женам, от которых прежде всего ждали рождения сыновей, трапезы были общественными, и ели на них мерзкую чечевичную похлебку.
Матери желали сыновьям вернуться либо со щитом, то есть с победой, либо на щите, то есть мертвым, а когда полководца Павсания обвинили в предательстве и он укрылся в храме Афины, то его собственная мать принесла первый камень, чтобы замуровать вход в храм и обречь предателя на голодную смерть…
Люди, которые так жили, явно не любовались извилистой линией гор Тайгета, не восхищались оливковыми деревьями. У них не было поэтов и скульпторов, а главное развлечение было — петь хором воинственные песни. Вот и говорите после этого, что прекрасное окружение воздействует на людей…
Но еще больше меня удивляет то, какое восхищение спартанцы вызывали в самые разные времена.
Когда Платон описывал свое зверское государство, которым управляет кучка философов, опирающихся на стражей, не имеющих ни семьи, ни дома, ни собственности, — он явно держал в голове пример Спарты. Даже развил их опыт. Если в Спарте старейшины решали, кто с кем должен заключать брак, чтобы дети получались здоровыми и полезными для государства, то у Платона пары (браком это даже не назовешь) составлялись по жребию, но философы вполне могли себе позволить подделать жребий, чтобы соединить лучших мужчин и женщин. Думаю, спартанские старейшины одобрили бы такой шаг…
А с каким уважением Плутарх описывал жизнеописание спартанского законодателя Ликурга, как потом упивались этим описанием жизни, полностью подчиненной государству, благородные революционеры и мечтатели разных стран и времен. Как до сих пор славится Спарта — я уж не говорю о школьниках, всегда с восторгом слушающих о спартанцах, но ведь и взрослые люди, которые, может быть, историю Греции совсем не знают, а про спартанцев и про детей, которых бросали со скалы, слышали.
Чем нас притягивают эти фрики? Почему жизнь людей, ставших винтиками, кажется нам полной благородства и отваги? Мне всегда это было непонятно, но увидев, среди какой красоты, не замечая ее, жили спартанцы, я прониклась к ним глубоким презрением. Это, может быть, неисторичное высказывание, но уж простите…
! Орфография и стилистика автора сохранены
